Крымская и крымскотатарская тема почти исчезла из немецкого медиапространства и всплывает лишь в контексте войны, говорит директор Института кавказских, татарских и туркестанских исследований (ICATAT) Мисте Хотопп-Рикке. Несмотря на российскую информационную блокаду, которую Крымский полуостров переживает с 2014 года, крымскотатарские активисты, немецкие исследователи и правозащитные организации продолжают добиваться присутствия крымскотатарского вопроса в Европе. ICATAT инициирует "Cross-Media"-проекты: документальные фильмы и издание исследовательских работ — среди них вышедшая в 2025 году книга "Крымские татары: история, культура, политика". О своей работе Хотопп-Рикке и его коллега Эльнара Нуриева-Летова рассказали в интервью на немецком языке. "Idel.Реалии" публикуют перевод беседы на русский язык.
Эльнара Нуриева-Летова — крымскотатарская активистка, авторка и публицистка. До переезда из Крыма в Киев в 2014 году она работала менеджером проектов в американской IT-компании. С 2019 года живёт в Берлине. Нуриева-Летова — проектный менеджер медиапроекта CEMAAT, младший научный сотрудник ICATAT, координатор по Крыму в "Обществе защиты угнетённых народов" (GfbV), а также заместитель председателя крымскотатарского культурного центра "КЕРМЕН" и Ассамблеи крымских организаций. Она — сопродюсер документальной серии "Сліди часу", соавтор книги "Крымские татары. История. Культура. Политика" и первая лауреатка "Премии Ханифе-Шефики-Сабрие" (2025).
Доктор Мисте Хотопп-Рикке — специалист по германо-татарским отношениям и директор Института кавказских, татарских и туркестанских исследований. С 2005 года — вице-президент Общества содействия Восточной Европе, член GTOT, Германского восточного общества и партии "Зелёные". Сейчас он разрабатывает проекты для Института им. Георга Эккерта, связанные с аккультурацией и деколонизацией через крымскотатарские культурные артефакты и образовательные медиа, а также руководит совместным проектом Украинского института в Киеве и ICATAT "AVDET // Qaytarma".
— В Германии и Австрии сейчас проходит "Cross-Media-тур", посвящённый крымским татарам. Как он возник и кто его участники?
Мисте Хотопп-Рике: Некоторым коллегам — например, Эльнаре [Нуриевой-Летовой] и другим коллегам из сфер крымскотатарских, восточноевропейских исследований, исследований по Украине — все время бросалось в глаза, что хотя в Германии живёт много людей крымскотатарского происхождения, у немецкого населения практически нет никаких знаний о них.
До сих пор не было ни одной книги о крымских татарах на немецком языке. Это и стало началом этой проектной работы
Обнаружив это, мы были удивлены: как же так? До сих пор не было ни одной книги о крымских татарах на немецком языке. Это и стало началом этой проектной работы. Ведь на английском, русском, турецком и других языках книги о крымских татарах есть, а на немецком — нет. Хотя есть немецкоязычное пространство, есть экспертиза, то есть специалисты здесь имеются. Кроме того, существует глубокая традиция тюркологии и востоковедения в немецкоязычных странах: в Австрии, Швейцарии такая школа, может, не так сильно развита, но в Германии с этим точно хорошо.
И мы использовали всё это как ресурс и посмотрели на нашу сеть: кто у нас есть в Добрудже (историческая область на севере Балканского полуострова, на территории современных Румынии и Болгарии — "Idel.Реалии"), кто в Турции, в Оттаве (Канада), в Лос-Анджелесе (США), в Стокгольме (Швеция) и так далее. Так сеть постепенно росла, мы привлекали финансирование, писали множество заявок, потому что всё, что мы делаем, по сути является волонтёрской работой. Мы делаем это как фрилансеры.
Иногда нам всё же удаётся получить немного денег, но в силу ограниченности финансирования из этого никогда не получается сделать полноценную работу для вовлеченных волонтеров. Это всегда нестабильная работа. Поэтому мы собрались и запустили этот проект.
Одним из наших принципов всегда было не говорить и не писать о крымских татарах без них, а работать вместе с ними. Это наш принцип, и он хорошо сработал. Такой же подход у нас к инклюзивности разных поколений: у нас собрались исследователи разных возрастов.
И такой же подход у нас к вовлеченности разных структур — так, мы пригласили в проект "Общество защиты угнетённых народов", которое почти 60 лет занимается крымскотатарской тематикой (ещё со времён, когда существовала Берлинская стена), и другие НКО. В итоге получилась группа из молодых исследователей крымских татар, ученых из числа представителей старшего поколения и опытных немецких НКО.
— Вы сказали, что в Германии много крымских татар. Есть какая-то статистика?
Большинство людей крымскотатарского происхождения, приехавших из Турции, уже давно имеют немецкое гражданство, говорят по-немецки
Мисте Хотопп-Рике: К сожалению, таких данных нет. У нас есть только социологические оценки. Мы знаем, что в Турции живёт от четырех до шести миллионов людей крымскотатарского происхождения; мы взяли эту пропорцию и прикинули, сколько выходцев из Турции — бывших "гастарбайтеров" — имеют крымскотатарские корни. В Германии это примерно 200 000 человек. К ним добавляются нынешние беженцы, которые прибыли в ФРГ после аннексии, оккупации и после начала полномасштабного вторжения России в Украину.
Таким образом, получается примерно 220 000 человек крымскотатарского происхождения. Но активны, конечно, только несколько тысяч, потому что большинство людей крымскотатарского происхождения, приехавших из Турции, уже давно имеют немецкое гражданство, говорят по-немецки и так далее.
— Что означает термин "Cross-Media" в рамках вашего проекта?
Мисте Хотопп-Рике: Наличие онлайн-медиатеки и серии документальных фильмов. При этом проблема всегда одна — бюджет. Мы бы хотели иметь уже семь или восемь фильмов, но пока у нас был бюджет только на три. Но их хорошо принимают, и они, как мы считаем, получились очень качественными. Поэтому медиатека пока ещё в процессе создания.
Но сейчас всё движется немного быстрее, потому что две недели назад мы начали новое совместное дело с Украинским институтом в Киеве. В рамках этого проекта идёт цифровизация и создание медиатеки. Эльнара будет ответственным человеком за IT и всё, что касается сайта — когда мы будем сканировать материалы, загружать аудио, видео и так далее. Вот это подразумевается под "Cross-Media".
Эльнара Нуриева-Летова: "Cross-Media" означает, что мы инициируем, сопровождаем или участвуем во множестве многоязычных и децентрализованных мероприятий — от Литвы до Германии, от Австрии до Швеции — в самых разных форматах. Это требует большого объёма перевода, посредничества и обмена, поскольку рабочие процессы в разных культурах различаются. Для таких кросс-медийных подходов также нужна техническая и логистическая координации и многое другое.
— Международная ситуация и в особенности геoполитическая обстановка вокруг аннексированного украинского полуострова остаются крайне напряжёнными и динамичными. Какую роль в этом контексте играют подобные инициативы — как вы говорите, на стыке науки и культуры — с участием крымскотатарской интеллектуальной диаспоры?
Проекты позволяют донести до людей знания о крымских татарах, о ситуации в Крыму, а также о немецко-крымскотатарской истории
Мисте Хотопп-Рике: Я думаю, значимость таких инициатив невозможно переоценить именно потому, что они строят мосты между разными сегментами общества и разными людьми. Мы заметили, что после аннексии 2014 года Крым и крымские татары находились в повестке СМИ три–четыре месяца — и затем всё снова сошло на нет.
А сейчас, когда мы слышим о "плане Трампа" и читаем о том, что обсуждается, — нигде крымские татары не фигурируют. И поэтому мы считаем, что такие проекты, которые мы можем делать вместе, чрезвычайно ценны. Они позволяют донести до людей знания о крымских татарах, о ситуации в Крыму, а также о немецко-крымскотатарской истории. И впервые — на немецком языке.
Мы только что услышали от гостей мероприятия, в котором участвуем сегодня, что они не знают английского и что просто отлично, что теперь есть такая большая книга на немецком.
— Я тоже заметил, что в СМИ не так много информации о крымских татарах, но, например, в русскоязычных региональных медиа, в том числе в тех, которые находятся в изгнании, информации довольно много. Например, по данным Крымскотатарского ресурсного центра, 277 политзаключённых из Крыма находятся в российских тюрьмах, из них 157 — представители крымскотатарского народа. Предполагает ли ваш проект привлечение внимания к таким фактам?
Мисте Хотопп-Рике: Безусловно. Во-первых, актуальные тексты о правах человека включены в журнал Für Vielfalt ("За разнообразие"). Это было своего рода ядро нашей книги. Во-вторых, за книгу и весь проект отвечает "Общество защиты угнетённых народов" в сотрудничестве с нашим институтом и с крымскотатарскими НКО. Поэтому мы всегда обращаем внимание и на актуальную информацию — сегодня на мероприятии как раз звучали эти свежие цифры.
Помимо культуры, истории и науки, мы всегда обращаем внимание на ситуацию с правами человека
И, конечно, мы используем статистику Эскендера Бариева и его Центра (председатель правления Крымскотатарского ресурсного центра, член Меджлиса крымскотатарского народа). Эскендер-бей сейчас тоже находится в Германии, на конференции в Берлине. Так что да, безусловно, для нас важно постоянно оставаться в курсе. И, помимо культуры, истории и науки, мы всегда обращаем внимание на ситуацию с правами человека, на актуальные данные и так далее.
— Вы сказали, что в Германии есть крымскотатарские организации; в Западной Европе после российской аннексии 2014 года возник целый ряд крымскотатарских инициатив — например, в Бельгии, Польше, Чехии. Какие организации действуют в ФРГ и в каких направлениях они работают, Эльнара?
Эльнара Нуриева-Летова: Существуют небольшие инициативы, которые занимаются исключительно культурной деятельностью, — например, организуют выставки и концерты.
Сами жители Крыма не имеют возможности свободно выражать свои политические взгляды
Другие совмещают культурные проекты с работой в сфере прав человека и политическим лоббированием интересов крымскотатарских беженцев, с одной стороны, а также тех, кто живёт в Крыму — с другой.
Ведь сами жители Крыма не имеют возможности свободно выражать свои политические взгляды. При этом иногда возникают недопонимание или недоверие по отношению к нашим молодым сетевым инициативам. Никто никогда не намеревался создать, например, конкуренцию органу национального самоуправления крымских татар — Меджлису, или как-то противодействовать Всемирному конгрессу крымских татар.
Молодые инициативы, скорее, видят себя как поддерживающие и сопровождающие сети для более крупных организаций, поскольку ни у Меджлиса, ни у Всемирного конгресса крымских татар нет возможности и ресурсов организовывать мероприятия и налаживать связи в небольших регионах Чехии или Германии. Зато политическое лоббирование может быть успешнее, если оно ведётся децентрализованно, с участием молодого поколения и с использованием новых форматов — всегда в интересах дела и никогда как конкуренция. Это, вероятно, ещё и вопрос конфликта поколений.
Например, в Германии объединились две сетевые инициативы: Крымский культурный центр "Кермен" и Ассамблея крымских организаций или "крымских партий". Мы стремимся создавать синергию, объединять людей, проводить локальные мероприятия и находить партнёров, которых невозможно курировать ни из Крыма, ни из Киева. Локальная и региональная работа в интересах крымских татар осуществляется в сотрудничестве с украинскими и немецкими НКО и Kappos (Kappos в данном контексте — это сокращённое разговорное обозначение Kommunalpolitiker или Kommunalpolitische Akteure, то есть местные политики, муниципальные деятели, активисты местного самоуправления; это слово иногда используется в институциональной среде Германии как жаргонное / внутренняя аббревиатура для людей, работающих в коммунах, муниципалитетах, районных советах, особенно тех, кто занимается интеграцией, миграцией, культурными проектами и т.п. — "Idel.Реалии").
— Сейчас много говорится о возможном мирном соглашении между Россией и Украиной. В этой связи упоминается и вопрос о будущем Крыма. Какой месседж вы бы послали европейскому руководству касательно судьбы аннексированного полуострова?
Мисте Хотопп-Рике: Я тюрколог, а не политолог, но, конечно, мы обсуждаем эти вещи и каждый день видим ужасные новости. Ещё с 2007, 2008, 2011 годов мы встречались с крымскотатарскими политиками из Меджлиса в МИД ФРГ, в Канцелярии федерального канцлера, в МВД ФРГ и так далее. Всегда предупреждали, что "Будапештский меморандум" — это всего лишь "Филькина грамота", и к ней не относятся всерьёз.
Будапештский меморандум — это межгосударственный документ 1994 года, в котором Россия, Великобритания и США предоставили Украине гарантии безопасности в обмен на её отказ от ядерного оружия. Документ обязывал подписантов уважать суверенитет и территориальную целостность Украины, воздерживаться от угрозы силой или ее применения против неё, а также добиваться действий Совета безопасности ООН в случае агрессии против Украины.
Если бы сейчас согласились с такими "трампистскими" мирными планами, то этим поощрили бы политические силы, которые рассматривают геополитику как право сильного
Я считаю, во-первых, что это большой европейский и трансатлантический позор, что "Будапештский меморандум" не был реализован на практике. Во-вторых, если бы сейчас согласились с такими "трампистскими" мирными планами, то этим поощрили бы политические силы, которые рассматривают геополитику как право сильного, и неоимперская политика [России] поощрялась бы.
Как это решить в данный момент, я тоже не знаю. Но одно социологическое правило говорит: ни одна диктатура не живёт вечно, и это даёт надежду для нового поколения.
— Вы сказали, что являетесь тюркологом. Означает ли это, что ваша организация реализует проекты не только о крымских татарах, но и о других тюркоязычных народах?
Мисте Хотопп-Рике: На данный момент мы сосредоточены на крымскотатарских проектах, но, конечно, мы продолжаем работать и с якутами, долганами, тофаларами, уйгурами, с волжскими татарами, башкирами и так далее. У нас есть контакты с татаро-башкирскими культурными центрами в Риге, Таллинне, Вильнюсе. Мы поддерживаем связи с башкирской оппозицией (речь о "Башкирском национальном политическом центре"), которая находится в Литве, и так далее.
То есть контактов много, но наши ресурсы — как кадровые, так и финансовые — ограничены, поэтому до освобождения Крыма мы сосредоточены именно на нем.
— А вы получаете финансовую поддержку от правительства Германии или, возможно, от каких-то НКО?
Мисте Хотопп-Рике: Да, наша проектная работа устроена так, что мы подаем заявки на финансирование в различные фонды. Иногда получаем спонсоров или проводим краудфандинговые акции, но государственной поддержки в этом смысле у нас нет.
Речь идет о независимом институте — ИКТ (Institut für Kultur und Technik или Институт культуры и технологий), "Обществе защиты угнетённых народов". У них есть свои члены, свои доноры, и было бы замечательно продолжать работать и подавать заявки на крупные проекты в такие фонды, как VW, Thyssen — то есть промышленные фонды, а также культурные фонды, включая и государственные.
VW — Volkswagen, известный автопроизводитель; у него есть Volkswagen Stiftung — фонд, поддерживающий научные и культурные инициативы.
Thyssen — ThyssenKrupp (металлургия и промышленность); через Thyssen Stiftung также финансируются образовательные, культурные и научные проекты.
